Классика возвращается!

"Труд-7"

 Театр Книги в библиотеке Ломоносова пригласил  в игру Джойса, Боккаччо и всех, кто соскучился по приключениям в  области духа. 
     В Кишиневской театральной атмосфере  отмечено странное явление: существенно повысилось содержание классики. Не театральной, а вообще. Проза так проза, стихи так стихи. Причем в самых неожиданных и будоражащих сочетаниях. Еще немного, и придется делать заявление о массовом возвращении шедевров, о необъяснимой  атаке совершенства. Например, Театр Книги в Ломоносовке под прикрытием дождеснега обрушил на город грозного джойсовского «Улисса», «Декамерон» и всю как есть «1001 ночь». Крутой замес из текстов превратился в реплики, которыми обменивались в игре актеры Студии театральной импровизации; эта весьма концептуальная группа гостит в Ломоносовке уже второй раз.

     На  спектаклях Студии становится ясно, какую волшебную роль играет в театре зритель. Так же, как актеры, зрители угадывают историю, которая раскрывается здесь и сейчас, иногда очень тонко участвуют в действии, а в библиотеке именно публика предлагала темы для импровизации. Кто-то нашел их заранее, кто-то торопливо записывал варианты в программке, где специально для этого было оставлено место. Из круга историй для спектакля выбирали одну, которая воплощалась в игре самым непредсказуемым  образом – как для зрителей, так и для актеров.
     - Есть очень разная классика, - рассказывает Маргарита Щелчкова, директор Ломоносовки и инициатор Театра Книги. - Для каждого времени это другой коллаж названий. Каждая эпоха выбирает из сокровищ прошлого те произведения, которые сегодня помогают быть собой. Именно в этой помощи - предназначение литературы, так что вопрос «Из чего состоит классика для нас?» - достаточно важный. А Театр Книги по мере сил провоцирует на поиск ответа.
     Корр. - Как-то непривычно думать, что у искусства есть своя функция. Разве красота применима практически?
     -  И любовь, и красота - вещи абсолютно бескорыстные и необходимые, - поясняет Елена Кушнир, директор Студии. - Это даже не парадокс. Просто они - основа мира, а значит, и человека. И потому обладают особым уровнем практичности. То есть без них никак. Есть, например, практика развития человеческой сущности,  ее рост и цветение. Так или иначе это делают все. Душа ведь живет. Чтобы восстановить ее дыхание, нужна молитва, самый тесный контакт с изначальной, порождающей энергией. И вот я есть! Ура! А дальше что делать? Следующий шаг после бытия духа - это свобода духа. Как развиваться? Как творить себя и мир? На эти вопросы дает ответ настоящее искусство: и его создание, и свободное, открытое,  нешаблонное восприятие; оба процесса обладают творящей силой, в обоих случаях изменяется состояние человека, а следом изменяется реальность. 
     Корр. - Мне вот неясно, в чем состоит жгучая актуальность «Декамерона» и арабских сказок?
     - У всех трех шедевров - участников  нашей игры - общая тайна, - Владимир интригующе понижает голос. -    Это чудесная, спасительная сила истории. В «1001 ночи» истории спасают и сказительницу-Шахразаду, и многих упомянутых ею персонажей от гибели, а царя Шахрияра – от безумной и вредной привычки казнить своих жен после первой же ночи. В «Декамероне», рассказывая истории, люди спасаются от чумы. А у Джойса в каждой частице обыденности проглядывает морской окоем мифа, то есть бесконечность, и в этом - спасение. Причем для всех: для рассказчика точно так же, как для слушателей.
     Корр. - Ну хорошо, с историями разобрались,  поговорим о реквизите. Что за привычка в вашем театре - есть во время игры? У зрителей слюнки текут. Предупреждайте хотя бы, мы будем поплотнее закусывать перед спектаклем. На этот раз чего только не было - вино, яблоки, хлеб…
     - Родниковая вода и молоко, - подсказывает Елена. - Самим было страшновато, что так много всего, но ничего не поделаешь, надо. Настоящий хлеб, настоящая история - явления одного порядка, они очищают пространство. И потом, мы же после спектакля делимся с желающими, если что-то осталось. Все по-честному! Далее...